Ничего не останется от нас, нам останемся может быть только мы...
Петропавловка тонет в туманной мороси, а под ногами скрипит спесок. Старые серые камни... слишком молодые, на мой вкус, но тоже суровые и теплые одновременно. Камень всегда тёплый - спокойная созерцательная память.
Мы целуемся на мостах и считаем их.
Нам достался ещё кусочек осени в зелёном и золотом.
Под ногами мокрый асфальт, вдоль улиц стучат трамваи.
В троллейбусе попался счастливый билетик, а на замерзшие уши куплены мохнатые белые наушники. На фотографиях мне, наверное, теперь все 17.
С нами теплая улыбающаяся Рыж, которая корчит рожи и светится.
В печенье попалось предсказание "Случайные встречи - самая неслучайная вещь на свете".
И рядом со мной наглядное подтверждение абсолютной истинности этого - муж и лучшие друзья, встреча с каждым - отдельная история о шутках Случая.
Мы играли в Зельеварение и Диксит, пили чай и ели апельсиновый джем и печеньки.
Я старательно пытаюсь отрешиться от того, что осталось в Москве. Мне надо набраться сил, поэтому я просто запрещаю себе думать.
А на повестке дня Эрмитаж и поедание блинов
Мы целуемся на мостах и считаем их.
Нам достался ещё кусочек осени в зелёном и золотом.
Под ногами мокрый асфальт, вдоль улиц стучат трамваи.
В троллейбусе попался счастливый билетик, а на замерзшие уши куплены мохнатые белые наушники. На фотографиях мне, наверное, теперь все 17.
С нами теплая улыбающаяся Рыж, которая корчит рожи и светится.
В печенье попалось предсказание "Случайные встречи - самая неслучайная вещь на свете".
И рядом со мной наглядное подтверждение абсолютной истинности этого - муж и лучшие друзья, встреча с каждым - отдельная история о шутках Случая.
Мы играли в Зельеварение и Диксит, пили чай и ели апельсиновый джем и печеньки.
Я старательно пытаюсь отрешиться от того, что осталось в Москве. Мне надо набраться сил, поэтому я просто запрещаю себе думать.
А на повестке дня Эрмитаж и поедание блинов